Наконец я настоящий психолог! Имею собственный кабинет. Горжусь собой. Я лишь студентка пятого курса, а уже работаю! В школе!
Работу искала трудно и долго. Решила отказаться от родительской помощи. Устала слышать: «Ты нам всем обязана. Если бы не мы, где бы ты?» Уперлась и сказала: «Мне ваших связей не надо, найду работу самостоятельно!» Нашла. Пришлось оббить пороги десятка два школ и садиков. Наконец приглянулась директрисе одной школы.
Несмотря на сложные времена, ничтожно зарплату, голодных и невротических учителей, школа — одна из лучших в городе. Всю эту супер-школу Инна Ивановна, директор, в прошлом — активистка комсомольского движения, тянет на собственной харизме. Одного ее взгляда, одного движения достаточно, чтобы учителя, как муштрованные воины, быстро брались за дело. Как и все остальные, я стала к бою. Все лето бесплатно отработали на благо государства и школы. Вознаграждение – должность о которой мечтала — школьный психолог. К тому времени я уже была совершенно и безвозвратно убеждена в том, что эта школа является лучшей, а работать в ней — счастье и большая честь.
Говоря правду, опыт, полученный за этот год, часто бывает полезен. Школа – самая детальная мини-модель общества. В учительском коллективе есть все: борьба за власть, иерархия отношений, дружба, ненависть, карьеризм и все другие возможные проявления человеческого характера. Такая себе квинтэссенция жизни в одном флаконе.
Одной из первых задач, которым осчастливила (в прямом смысле) меня Инна Ивановна, было изучение причин дезадаптации пятиклассников в средней школе и ее, конечно, эффективное преодоление — другого в Нашей школе быть не могло.
Ученики 5-Б класса пришли к нам после завершения подготовительной группы при детском садике. В саду царили покой и тишина. Дети имели дневной сон, сбалансированное питание и любимую учительницу. В школе их жизни не просто изменились, а перевернулись с ног на голову.
Куча учителей. У каждого свой стиль общения, способ ведения уроков, свои требования и, конечно, свои фавориты. Бедные дети чувствуют себя, как на Марсе: новый мир просто сводит с ума. Результат — падение успеваемости, расстройство дисциплины, проблемы со здоровьем, в том числе психическим. Растет школьная тревожность, начинается эпидемия психогенных простуд, гиперактивность крушит все на своем пути.
Я со всем пристрастием, обалдело от энтузиазма (это же мое первое настоящее задание) берусь за дела.
Сегодня понимаю, насколько утопичны были мои тогдашние попытки объяснить учителям, закаленным в бою с детьми, ученические проблемы. Я, наивный школьный психолог, замахала красной простыней перед глазами опытных учителей со стажем педагогической работы. Один из выводов, что останется со мной навсегда: «Ничто так не вредит учителю, как опыт педагогической деятельности».
Клянусь, я делала все правильно. Провела исследования причин школьной дезадаптации. Создала опросник для учителей и специальную методику для учащихся. Все было анонимно и конфиденциально. Разработала систему мероприятий для работы с учениками и ряд рекомендаций для учителей. Первая же попытка озвучить результаты исследования и упомянутые рекомендации на педраде стала моим первым фиаско. Конфиденциальность не помогла. Каждый узнал или себя или коллегу, а кто не узнал — фантазии хватило! Меня обвинили в ангажированности, малом опыте, большой наглости, фальсификации результатов и во многом другом. Лучше высказалась учительница, перед профессиональной деформацией которой я преклоняюсь: «Не было в школе психолога — не было в ней проблем!»
Спасла от гнева народного Инна Ивановна. Сказала что-то вроде: «Всем оставаться на своих местах, публичной казни не будет. Есть проблема — будем решать. Психолог — ко мне в кабинет».
Я – униженная и заплаканная в кабинете директора. Пью кофе, захлебываясь слезами и обидой. Единственное желание — дождаться сумерек, выпрыгнуть в окно и забыть о том, что зовусь психологом. От жалости к себе картина становится еще безысходнее.
— Прекрати, ты психолог или … — Инна Ивановна не находит слов, хотя как иначе можно привести психически непрочную психолога в себя?
— Психолог … была … — снова мокрая позор с глаз.
— Ну держи себя в руках. Учителя, они … сама понимаешь. Зарплаты вовремя нет, а тут еще и усилий сверхурочно прилагать надо. И еще о себе узнать кучу интересного на двадцатом году работы … Будем искать другие пути. Работай с детьми. Коллектив беру на себя, изолируем несколько деятелей, другие поймут, сами заинтересуются.
На следующий день на работу пробираюсь в час вперед, чем пугаю вахтершу. Украдкой — к себе в кабинет; сижу, дуюсь. Вдруг Ирина Сергеевна заходит, учительница начальных классов, еще без того страшного стажа — только свой первый класс выпустила.
— Привет, — говорит. — Пришла поддержать. Я с тобой согласна. Отдаю детей в старшую школу, страшно становится. Кому достанутся, как к ним относиться, кто любить? Я с ними срослась, будто от сердца отрываю.
Позже заглядывают еще двое — также неиспорченных. Советуются, что делать, как с детьми работать, помощь предлагают. Стало легче.
Р. S. Постепенно все уладилось. Я работала с детьми и сотрудничали с теми учителями, кто этого хотел. Психология, она такова: «Не бывает насильственной помощи». Дети со временем адаптировались, все стало на свои места. В них появились любимые учителя и такие, в которых «нет проблем». Думаю, это не так уж плохо. В жизни желательно получить разный опыт, а школа – наиболее детальная модель общества.