На каждый товар — свой купец, или как первая взятка в жизни

Завершение учебного года чувствовалось физически. Директорские контрольные, министерские проверки, сокращенные уроки, озабоченные учителя, возбужденные дети. Омут предвыпускной школы затягивал всех и все. Даже вахтеру на входе прибавилось веса и значимости — она ​​ведь сидит возле выхода в большой мир!

Школьная жизнь ускорилась, и я вместе со всеми попала в водоворот неотложных дел, неотложных встреч и срочных решений. Когда удавалось добежать до кабинета, я быстро закрывала дверь, прижималась к ней спиной и глубоко вздыхала — вот она, желанная минута отдыха. Ориентация в реальности возвращалась вместе с глотком горячего чая. На смену панически мыслям «Что же это делается?» и «Когда это прекратится?» приходили немного поспокойнее, а сегодня даже удалось поразмышлять о школьных судьбах.

«Больше проблем, конечно, в выпускников: больших и маленьких. Старшеклассники готовятся к последнему звонку, ЭГЕ и торжественному выпуску в большую жизнь. Четвероклассники прощаются с первыми учителями и восторженно ждут следующего года: они — взрослые! Самый важный вопрос, который задают и родители маленьких выпускников, и учителя: кто станет классным руководителем, к кому в руки попадут дети? Довольны или нет родители первыми учительницами, — неважно. Они одинаково беспокоятся, пытаются узнать о возможных кандидатах, как-то повлиять на решение школьного руководства. Учителя, что отдают своих воспитанников, также в отчаянии. Четыре года вместе. Сколько сил, сколько переживаний. Каждый ребенок — заботы, потрачены силы, словом, — частица души. Что с ними будет дальше? Будущие кураторы имеют повод для волнений. Каждому хочется получить лучший, сильнейший класс. От этого и авторитет зависеть, и самооценка».

Эти философские мысли прервала секретарша … стуком в батарею. Дело в том, что мой кабинет сразу над приемной, и когда меня к телефону вызывает директор или бухгалтер — секретарь подает условный знак.

Этот раз вызвали к директору.

— Добрый день. Вызывали?

— Да. Садись. Ты, наверное, знаешь, что мы сейчас пытаемся определить, кто чей класс будет. Уже замучили. Всем подавай 4-Б. А другие дети будто и не существуют. Четыре класса с младшей школы выпускаем. Принимали — делили по уровню подготовки. Конечно, и от учителей много зависит. Но имеем то, что имеем. Два посильнее и два слабых класса. На класс Степановой очередь. Детей Зинаиды Васильевны брать боятся. Будто и уровень демонстрируют, и дисциплину, но слушаются исключительно ее; другой учитель придет — ужас: на головах стоят, ничего не поделаешь. В Коротковой и Дубовой дети слабее. Дубовая вообще класс затравила, каждого громкого звука шарахаются.

— А чем я могу помочь? — Прерываю поток сознания директора.

— Не знаю, чем можешь, но должна! Подумай, как этот процесс автоматизировать, что ли … Может, есть какие-то методики. Попробуй изучить их способность управлять детьми, конфликты решать. Учителя должны подходить детям, и наоборот. Мы, конечно, думаем, подбираем, но интуиция время от времени подводит. Давай привлекай науку!

Слухи о том, что психолог вовлечен в процесс подбора классных руководителей, быстро распространились школой. Такой популярной я еще не была никогда. Ни один из претендентов в классные руководители не обошел моего кабинета. Приводы были разные: и о детях поговорить, и о жизни; и себя показать, и на меня посмотреть. Впервые в жизни я узнала, что такое погоня за «хорошим материалом». Именно так называют детей — «материалом». Если он хороший, то есть воспитанный и обученный, с ним можно работать, его хотят, если нет …

— Виктория Валериевна, я вам, — не дожидаясь приглашения, входит Зинаида Львовна. — Пришла поговорить об этом кураторстве. Я человек прямой, а потому не буду ходить окольными путями. Это вам. Не шутка, однако понадобится, — кладет на стол какие-то папки, бумага, коробку фломастеров и лимон.

— Что это, зачем?

— Разные канцелярские мелочи. И лимон.

— Вижу, что лимон — для чего?

— Чай пить, — объясняет Зинаида Львовна так, будто сомневается в моей вменяемости.

— Чай пить? …

— Чай, чай. Это все моя благодарность, понимаете?

— Не понимаю. За что?

— За то, что вы мне не дадите 4-Г.

— Не дам?

— Нет, я их убью. Ну что, договорились? Спасибо, — и исчезла за дверью.

Это был первая и самая оригинальная взятка в моей жизни. Далее — больше. Конфеты, шампанское и сыр — «к чаю»; книги, картины, цветы в горшке и канцелярская мелочь — «кабинет украсить»; крем для рук, лак для ногтей и начат флакончик духов — «чтобы вы у нас были красивой»!

— Стоп, — говорю, — это за тотальный подкуп? Не возьму я вашего меда, не надо. Не люблю я его. Не поможет это, поймите Ирина Петровна: мед на результаты тестирования не влияет, — срываюсь, потому что на сегодня это уже второй визит насильственного взятничества. — Дети — это не «материал», не «товар», который можно приобрести в лакомого к сладостей психолога.

— Зачем же так? — Обиделась физичка. — А на каждый товар — свой купец, — тихо вышла, так и не сформулировав, зачем приходила. Мед в полулитровой банке немым укором стоял у стола.

Собрав «подарки», от которых не удалось отказаться, я понесла свой нехитрый скарб в 4-Б, класс самого жадного среди будущих кураторов. Наконец, кому как не им все это принадлежало. Картины повесили по стенам, папки пристроили в шкаф, конфеты оставили на выпуск, лак и духи также — «красоту наводить». Правда, девочки не удержались, и класс наполнился тяжелыми сладостями мертвых цветов.

Р. S. Мой маленький «товар» бегал по коридорам, старательно учил уроки и звонко отвечал на последние вопросы своих первых учителей. Малыши и не догадывалась о взрослых интригах, мелких взятках и нездоровом желание получить «лучший материал».